Я тебя очень прошу, не говори мне про любовь.
Я слышать про твою
любовь не могу.
Пойми уже, наконец, когда ты говоришь: "Я тебя
люблю", так ты в эти слова один смысл вкладываешь, а я совсем другой
смысл из них извлекаю.
Как будто ты кладёшь в шляпу апельсин, а я из
неё достаю кролика.
А ты меня потом спрашиваешь: ну как, вкусно?
И
я сразу в ужасе: мне что, его убить нужно?
И съесть?
А я его,
наоборот, морковкой кормлю, и у него нос шевелится, и уши розовые
просвечивают на солнце.
А ты, ну так, между прочим, предлагаешь:
давай я тебе его почищу.
Я это себе представляю, и мне сразу дурно
делается.
Тошнит, голова кружится…
Ну ладно, говорю, почисть…
И
ухожу из дома, чтобы этого не видеть.
Возвращаюсь через час, а ты
сидишь в кресле, весь пол в апельсиновых шкурках, а кролика нет нигде.
Ты
мне вкладываешь в рот дольку апельсина, и меня немедленно рвёт от вкуса
свежей крови.
Я думаю: убийца.
Ты думаешь: истеричка…
(c)