вторник, 15 ноября 2005
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
иногда накатывает такая дикая тоска....что ты ничего не можешь изменить мне тут ты сказала что я люблю обвинять других людей...хм наверное это так и есть я ведь слабохарактерная...седня и завтра я молчу....а так охото говорить но когда мы говорим каждый день мы совсем не задумываемся о том какой это дар уметь говорить и как сложно глухонемын людям..я вот решила тож помолчать два дня..эх...когда мать спросила почему я ей сказала что все слова это лицимерие...и иногда красноречивый взгляд всто раз лучше бессмысленных слов.......в глазах грусть а на лице улыбка..так всегда когда рядом со мной кто-то...я прям как кукла..все привыкли что я добрая милая отзывчевая..а когда я огрызнулась на мишку васильева..тьфу блин чуть не написала василенко..гггон на меня странно посмотрела и спросил:аня я тебя не обидел?почему ты так грубо мне ответила?я промолчала в тот день у меня было просто убийственное наст роение..я пришла с целью умереть..выпила пару пачек таблеток но увы тока смачно проблювалась..а когда пришли родители они подумали что это у меня опять желудок..ну чтож значит надо жить ..эх..
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Что вы в силах понять, я сам объясню.
Пауза, тишина молчание. Ее оказалось достаточно. Голос был так спокоен, надежен в своей нечеловечности, он сказал уже столько, что вся буря чувств тут же стихла, сменившись тем жгучим, пронзительным, одновременно холодным напряжением души, которое отрешает исследователя от всего побочного, когда внезапное дрожание какой-нибудь стрелки прибора готово выдать тайну природы или, наоборот, лишить всяких надежд на открытие. То же самое стало теперь, только вдвойне.
- Так, хорошо, - произнес голос. - Теперь можно кое-что сказать о том, что вы называете жизнью и смертью...
Как ни был Стожаров готов к подобному обороту, в нем все содрогнулось, ибо он ясно и окончательно понял, что его как человека, судя по всему, уже нет, а есть нечто, для уяснения которого человеческие представления бессильны, и в этом неописуемом он теперь существует.
- Напрасное беспокойство, - тот, другой, нечеловеческий, похоже, улавливал малейшие-оттенки чужой мысли. - Просто ваша цивилизация пока знакома с единственной формой жизни и только ее мнит возможной.
- Нет, нет, это не так! - поспешно, может быть, слишком поспешно возразил Стожаров. - В теории, еще больше в фантазии, мы допускаем любые формы существования, не белковые, а, скажем, кремниевые, даже плазменные...
- Это все не то, - вроде бы даже со вздохом ответил Голос. - Все ваши фантазии лишь бледная тень действительных возможностей и осуществлении. Нас, далеко ушедших, вы ищете во Вселенной, пытаетесь уловить наши радиопередачи, удивляетесь, не видя астроинженерных чудес, ничего не находите и начинаете думать, что нас нет вообще. А все не так. Чтобы ответ не показался вам диким, нелепым, фантастическим, чтобы он не поверг вас в смятение, для начала сообразите простую вещь. Не надо фантазий, элементарная диалектика: как скажется первый ее закон на цивилизации, позади которой не тысячи, как у вас, а миллионы лет истории?
- Ну, это дважды два - четыре, - привыкший уважать свой ум, Стожаров даже слегка оскорбился. - Ясно, что такая цивилизация неизбежно обретет новое качество, станет иной, чем была. Дальше простор вариантов, все число которых не охватит никакая фантазия. Например, разум переводит себя из биологической оболочки в более долговечную машинно-кристаллическую. Или еще что-нибудь, вплоть до мыслящего океана, хотя это, по-моему, несерьезно.
Пауза, тишина молчание. Ее оказалось достаточно. Голос был так спокоен, надежен в своей нечеловечности, он сказал уже столько, что вся буря чувств тут же стихла, сменившись тем жгучим, пронзительным, одновременно холодным напряжением души, которое отрешает исследователя от всего побочного, когда внезапное дрожание какой-нибудь стрелки прибора готово выдать тайну природы или, наоборот, лишить всяких надежд на открытие. То же самое стало теперь, только вдвойне.
- Так, хорошо, - произнес голос. - Теперь можно кое-что сказать о том, что вы называете жизнью и смертью...
Как ни был Стожаров готов к подобному обороту, в нем все содрогнулось, ибо он ясно и окончательно понял, что его как человека, судя по всему, уже нет, а есть нечто, для уяснения которого человеческие представления бессильны, и в этом неописуемом он теперь существует.
- Напрасное беспокойство, - тот, другой, нечеловеческий, похоже, улавливал малейшие-оттенки чужой мысли. - Просто ваша цивилизация пока знакома с единственной формой жизни и только ее мнит возможной.
- Нет, нет, это не так! - поспешно, может быть, слишком поспешно возразил Стожаров. - В теории, еще больше в фантазии, мы допускаем любые формы существования, не белковые, а, скажем, кремниевые, даже плазменные...
- Это все не то, - вроде бы даже со вздохом ответил Голос. - Все ваши фантазии лишь бледная тень действительных возможностей и осуществлении. Нас, далеко ушедших, вы ищете во Вселенной, пытаетесь уловить наши радиопередачи, удивляетесь, не видя астроинженерных чудес, ничего не находите и начинаете думать, что нас нет вообще. А все не так. Чтобы ответ не показался вам диким, нелепым, фантастическим, чтобы он не поверг вас в смятение, для начала сообразите простую вещь. Не надо фантазий, элементарная диалектика: как скажется первый ее закон на цивилизации, позади которой не тысячи, как у вас, а миллионы лет истории?
- Ну, это дважды два - четыре, - привыкший уважать свой ум, Стожаров даже слегка оскорбился. - Ясно, что такая цивилизация неизбежно обретет новое качество, станет иной, чем была. Дальше простор вариантов, все число которых не охватит никакая фантазия. Например, разум переводит себя из биологической оболочки в более долговечную машинно-кристаллическую. Или еще что-нибудь, вплоть до мыслящего океана, хотя это, по-моему, несерьезно.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
ожидание невозможного,
вера в несуществование,
страх, боль, одиночество,
поиск себя и отчаяние.
улыбка 45-ого калибра,
угнетение себя и агония.
медленный яд, сердце в шрамах,
сумасшествие и непонимание.
вечная молодость, вечная грусть,
вечный покой и вечен мой путь...
вера в несуществование,
страх, боль, одиночество,
поиск себя и отчаяние.
улыбка 45-ого калибра,
угнетение себя и агония.
медленный яд, сердце в шрамах,
сумасшествие и непонимание.
вечная молодость, вечная грусть,
вечный покой и вечен мой путь...
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Осеннее
Грановскому.
Снова осень тоской по венам,
Снова птицы кричат простужено
Ты, наверно, мой двести первый,
Почему-то единственный суженный.
Снова дождь. Снова лужи на крышах,
Снова в городе тишина
Эй, единственный! Ты меня слышишь?
Выпьем? Водки? Или вина?
Снова клены кидаются листьями:
Это их постосенний блюз.
Я к тебе, лишь к тебе, единственный,
В опоздавших мечтах вернусь.
Грановскому.
Снова осень тоской по венам,
Снова птицы кричат простужено
Ты, наверно, мой двести первый,
Почему-то единственный суженный.
Снова дождь. Снова лужи на крышах,
Снова в городе тишина
Эй, единственный! Ты меня слышишь?
Выпьем? Водки? Или вина?
Снова клены кидаются листьями:
Это их постосенний блюз.
Я к тебе, лишь к тебе, единственный,
В опоздавших мечтах вернусь.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
С подругой
Как я? Просто отлично.
Знаешь, я… сегодня умру.
Что, напыщенно? Алогично?
Как? Обычно.
Будешь икру?..
Что такое? Да все нормально.
Нет, я вроде в своем уме.
Просто мы с ним - диаметрально.
Это, знаешь, … как гнить в тюрьме.
Про меня - килограммы сплетен,
Ну а он… Он уже не в счет.
Он ведь там. И уже бессмертен.
Ну и мне. Пора. На расчет.
Я? Пьяна? Нет, ну что ты! Впрочем…
Есть немного. Тебе налить?
Плохо мне. Еще хуже - ночью.
Да, я, кстати, бросаю курить…
Будешь - опиум, хвоя, ладан?
Затянись еще… Первый пошел!!
Как там твой? Ничего? Ну и ладно.
Дышит - это уже хорошо.
Мой? Который? А, этот нормально…
…Знаешь, все-таки я умру.
Я и он. И - диаметрально:
Где-то он, и я тут - в аду.
Как я? Просто отлично.
Знаешь, я… сегодня умру.
Что, напыщенно? Алогично?
Как? Обычно.
Будешь икру?..
Что такое? Да все нормально.
Нет, я вроде в своем уме.
Просто мы с ним - диаметрально.
Это, знаешь, … как гнить в тюрьме.
Про меня - килограммы сплетен,
Ну а он… Он уже не в счет.
Он ведь там. И уже бессмертен.
Ну и мне. Пора. На расчет.
Я? Пьяна? Нет, ну что ты! Впрочем…
Есть немного. Тебе налить?
Плохо мне. Еще хуже - ночью.
Да, я, кстати, бросаю курить…
Будешь - опиум, хвоя, ладан?
Затянись еще… Первый пошел!!
Как там твой? Ничего? Ну и ладно.
Дышит - это уже хорошо.
Мой? Который? А, этот нормально…
…Знаешь, все-таки я умру.
Я и он. И - диаметрально:
Где-то он, и я тут - в аду.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Такими бывают стервы
Они были одноклассниками, потом коллегами…
Длинные ногти без лака,
Зиппо, парламент. Щелчок.
Только бы не заплакать,
Прикрыть искривленный рот.
Четко-гранитный профиль,
Воля на каждом нерве -
Демон мечты, Мефистофель…
Ее называют стервой.
А она… всего лишь устала….
И вымерзла; ей бы согреться.
Не водкой - уделом слабых,
А тусклым теплом его сердца.
Они вместе пьют, вместе спорят
И любят японские суши.
Звонок. Его Женщина… Боли
Петля захлестнула и душит.
Только бы не заплакать,
Прикрыть искривленный рот.
Длинные ногти без лака,
Зиппо, парламент. Щелчок.
Он видит в ней только друга,
Соперника-конкурента…
И сердце заносит вьюга
Ненужности, цвета абсента.
Однажды она не сумеет
Справиться с приступом тщетности -
Смятой бумажкой истлеет,
Канет в бессилие вечности…
Но это потом. А пока что
Они будут вместе пить,
И спорить, и в покер бумажный
Играть, и "Парламент" курить.
Она разучится плакать.
Накрасит бордовым рот,
Длинные ногти - без лака,
Офисной грусти глоток…
Четко-гранитный профиль,
Воля на каждом нерве -
Демон мечты, Мефистофель…
Такими бывают стервы.
Они были одноклассниками, потом коллегами…
Длинные ногти без лака,
Зиппо, парламент. Щелчок.
Только бы не заплакать,
Прикрыть искривленный рот.
Четко-гранитный профиль,
Воля на каждом нерве -
Демон мечты, Мефистофель…
Ее называют стервой.
А она… всего лишь устала….
И вымерзла; ей бы согреться.
Не водкой - уделом слабых,
А тусклым теплом его сердца.
Они вместе пьют, вместе спорят
И любят японские суши.
Звонок. Его Женщина… Боли
Петля захлестнула и душит.
Только бы не заплакать,
Прикрыть искривленный рот.
Длинные ногти без лака,
Зиппо, парламент. Щелчок.
Он видит в ней только друга,
Соперника-конкурента…
И сердце заносит вьюга
Ненужности, цвета абсента.
Однажды она не сумеет
Справиться с приступом тщетности -
Смятой бумажкой истлеет,
Канет в бессилие вечности…
Но это потом. А пока что
Они будут вместе пить,
И спорить, и в покер бумажный
Играть, и "Парламент" курить.
Она разучится плакать.
Накрасит бордовым рот,
Длинные ногти - без лака,
Офисной грусти глоток…
Четко-гранитный профиль,
Воля на каждом нерве -
Демон мечты, Мефистофель…
Такими бывают стервы.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Диагноз
Ты знаешь, это страшно - умирать,
Когда нет выбора, когда совсем не хочешь,
Когда боишься эту нитку оборвать,
Не устаешь молитву бормотать
В усталый мрак чуть вязкой летней ночи.
Ты знаешь, это больно - вспоминать
О том, чего (нет, никогда!) не будет.
И это страшно - просто умирать,
По расписанию таблеточки глотать,
И думать, что громадна разность судеб.
Родная! Все так просто - воскресать
Нам не дано. И это тоже больно.
Неугомонной свечкой догорать,
И, умирая, только вспоминать
О том, что называется любовью.
Когда она узнала:
Огонь погас и рухнул пьедестал,
Стихи совсем не задевают душу...
А ей еще весь век сидеть и слушать,
Как кто-то что-то "просто написал"…
Ей слышно будет счастие подруг
И голоса в полночно-звездной дали.
На оборотной стороне медали
Есть только память, горе и испуг…
Ты знаешь, это страшно - умирать,
Когда нет выбора, когда совсем не хочешь,
Когда боишься эту нитку оборвать,
Не устаешь молитву бормотать
В усталый мрак чуть вязкой летней ночи.
Ты знаешь, это больно - вспоминать
О том, чего (нет, никогда!) не будет.
И это страшно - просто умирать,
По расписанию таблеточки глотать,
И думать, что громадна разность судеб.
Родная! Все так просто - воскресать
Нам не дано. И это тоже больно.
Неугомонной свечкой догорать,
И, умирая, только вспоминать
О том, что называется любовью.
Когда она узнала:
Огонь погас и рухнул пьедестал,
Стихи совсем не задевают душу...
А ей еще весь век сидеть и слушать,
Как кто-то что-то "просто написал"…
Ей слышно будет счастие подруг
И голоса в полночно-звездной дали.
На оборотной стороне медали
Есть только память, горе и испуг…
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Я только что Умер у тебя на Руках (Cutting Crew)
Я только что умер у тебя на руках
Это, должно быть, ты что-то сказала
Я только что умер у тебя на руках
Продолжаю что-что искать
Я не могу сделать так, чтобы вокруг были разбитые сердца
И я не вижу легкого пути выйти из этого
Её дневник на ночном столике
Занавески закрывают окна
Кошки в колыбели, кто бы мог подумать
Что такой как я придёт к этому
Я только что умер у тебя на руках
Это, должно быть, ты что-то сказала
Я только что умер у тебя на руках
Я только что умер у тебя на руках
Должно быть это поцелуй, надо было уйти
Есть ли объяснение этому чувству?
Я на поверхности, я в списке, пытаюсь быть осторожным
Но потом всё взрываю
Я потерял и нашел
Это - моя заключительная ошибка, она мне доверяет
не нужно давать и всё забирать, 'я слишком много раз это испытывал.
Я только что умер у тебя на руках+
Это была долгая горячая ночь, она облегчила её
Она облегчила её
Но теперь всё кончено, мгновенье ушло
Я следовал рукам, но не разуму
Знаю, я был не прав
Я только что умер у тебя на руках
Я только что умер у тебя на руках
Это, должно быть, ты что-то сказала
Я только что умер у тебя на руках
Продолжаю что-что искать
Я не могу сделать так, чтобы вокруг были разбитые сердца
И я не вижу легкого пути выйти из этого
Её дневник на ночном столике
Занавески закрывают окна
Кошки в колыбели, кто бы мог подумать
Что такой как я придёт к этому
Я только что умер у тебя на руках
Это, должно быть, ты что-то сказала
Я только что умер у тебя на руках
Я только что умер у тебя на руках
Должно быть это поцелуй, надо было уйти
Есть ли объяснение этому чувству?
Я на поверхности, я в списке, пытаюсь быть осторожным
Но потом всё взрываю
Я потерял и нашел
Это - моя заключительная ошибка, она мне доверяет
не нужно давать и всё забирать, 'я слишком много раз это испытывал.
Я только что умер у тебя на руках+
Это была долгая горячая ночь, она облегчила её
Она облегчила её
Но теперь всё кончено, мгновенье ушло
Я следовал рукам, но не разуму
Знаю, я был не прав
Я только что умер у тебя на руках
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
***
Ты играешь с огнем, пожирающим плоть,
Ты тревожишь беду, насмехаясь в лицо,
Воспеваешь проклятье, предательство, ложь,
Не боясь, что судьбы вдруг замкнется кольцо
Потешаясь над всем, презираешь весь мир.
Не жалеешь о прошлом, о жизни былой,
Продолжаешь жестокий, кровавый свой пир,
Позабыв, что есть жалость, любовь и покой…
Ты живешь в темноте: в бездне мрака ночи.
Бродишь тенью, томишься в волшебном лесу,
Угасаешь с зарей как от жара свечи,
Превращаешь в осколки ночную росу…
Каждый волен творить свою жизнь и судьбу,
Каждый волен идти по дороге любой.
Но прой все мы платим большую цену
За неправедный путь в вечность жизни иной.
Оглянись! Осознай пригрешенья свои,
Облегчи свою душу, прощенья проси!
Но ведь тщетны и жалки призывы мои.
Я чужая?! Достойно свой крест пронеси!
Ты проснешься в пустыне от крика ворон
На закате Вселенной и мира всего.
Одинока, забыта и веку спокон
Будешь рыскать, как зверь, умоляя его.
Но мольбы будут тщетны, и крик твой немой
Не услышит никто через сотни веков –
Ты забыта богами, судьбою и мной,
Ты под стражей златых нерушимых оков.
Облачась в шкуру зверя, начнешь ты свой путь
Сквозь пустыни, болота, моря и пески,
Сквозь туман непроглядный, желая свернуть
На исхода тропинку и все изменить.
Ты так долго носила жестокости маску,
Ты так долго играла с людскими сердцами,
Насмехалась над слабым, больным и несчастным,
Презирала весь мир, не боясь порицаний.
А теперь ты одна в этом мире огромном
И заплатишь сполна за поступки свои…
Вспыхнет пламя зари в твоем лике покорном,
Но не сможешь уже ничего изменить…
Ты играла с огнем, пожирающим плоть,
Ты искала беду, насмехаясь в лицо,
Воспевала проклятье, предательство, ложь,
Не боясь, что судббы вдруг замкнется кольцо.
Каждый волен творить свою жизнь и судьбу,
Каждый волен идти по дороге любой.
Но всегда люди платят большую цену
За неправедный путь в вечность жизни иной.
Насмехалась над светом, играла с судьбой,
Но осколки росы выжгли начисто душу.
И теперь ты одна, а вокруг ничего.
Я покой твой ночной никогда не нарушу…
Ты играешь с огнем, пожирающим плоть,
Ты тревожишь беду, насмехаясь в лицо,
Воспеваешь проклятье, предательство, ложь,
Не боясь, что судьбы вдруг замкнется кольцо
Потешаясь над всем, презираешь весь мир.
Не жалеешь о прошлом, о жизни былой,
Продолжаешь жестокий, кровавый свой пир,
Позабыв, что есть жалость, любовь и покой…
Ты живешь в темноте: в бездне мрака ночи.
Бродишь тенью, томишься в волшебном лесу,
Угасаешь с зарей как от жара свечи,
Превращаешь в осколки ночную росу…
Каждый волен творить свою жизнь и судьбу,
Каждый волен идти по дороге любой.
Но прой все мы платим большую цену
За неправедный путь в вечность жизни иной.
Оглянись! Осознай пригрешенья свои,
Облегчи свою душу, прощенья проси!
Но ведь тщетны и жалки призывы мои.
Я чужая?! Достойно свой крест пронеси!
Ты проснешься в пустыне от крика ворон
На закате Вселенной и мира всего.
Одинока, забыта и веку спокон
Будешь рыскать, как зверь, умоляя его.
Но мольбы будут тщетны, и крик твой немой
Не услышит никто через сотни веков –
Ты забыта богами, судьбою и мной,
Ты под стражей златых нерушимых оков.
Облачась в шкуру зверя, начнешь ты свой путь
Сквозь пустыни, болота, моря и пески,
Сквозь туман непроглядный, желая свернуть
На исхода тропинку и все изменить.
Ты так долго носила жестокости маску,
Ты так долго играла с людскими сердцами,
Насмехалась над слабым, больным и несчастным,
Презирала весь мир, не боясь порицаний.
А теперь ты одна в этом мире огромном
И заплатишь сполна за поступки свои…
Вспыхнет пламя зари в твоем лике покорном,
Но не сможешь уже ничего изменить…
Ты играла с огнем, пожирающим плоть,
Ты искала беду, насмехаясь в лицо,
Воспевала проклятье, предательство, ложь,
Не боясь, что судббы вдруг замкнется кольцо.
Каждый волен творить свою жизнь и судьбу,
Каждый волен идти по дороге любой.
Но всегда люди платят большую цену
За неправедный путь в вечность жизни иной.
Насмехалась над светом, играла с судьбой,
Но осколки росы выжгли начисто душу.
И теперь ты одна, а вокруг ничего.
Я покой твой ночной никогда не нарушу…
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Перевожу дыхание (Berlin)
Наблюдаю за каждым движением
В своей глупой игре возлюбленного
В этом бесконечном океане
Наконец-то возлюбленные не знают стыда
Превращение и возвращение
К некоторой тайне внутри
Наблюдая в медленном движении
Как ты оборачиваешься и говоришь
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Наблюдая, я продолжаю ждать
Предвкушая любовь
Никогда не колебаться
Обратиться в обречённых
Превращение и возвращение
К некоторой тайне внутри
Наблюдая в медленном движении
Как ты оборачиваешься и говоришь
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Сквозь песочные часы я видел тебя
Ты ускользаешь
Когда зеркало раскололось, я звал тебя
И обернулся услышать твои слова
Хотя бы сегодня
Мне страшно
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Наблюдаю за каждым движением
В своей глупой игре возлюбленного
В этом бесконечном океане
Наконец-то возлюбленные не знают стыда
Превращение и возвращение
К некоторой тайне внутри
Наблюдая в медленном движении
Как ты оборачиваешься и говоришь
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Наблюдаю за каждым движением
В своей глупой игре возлюбленного
В этом бесконечном океане
Наконец-то возлюбленные не знают стыда
Превращение и возвращение
К некоторой тайне внутри
Наблюдая в медленном движении
Как ты оборачиваешься и говоришь
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Наблюдая, я продолжаю ждать
Предвкушая любовь
Никогда не колебаться
Обратиться в обречённых
Превращение и возвращение
К некоторой тайне внутри
Наблюдая в медленном движении
Как ты оборачиваешься и говоришь
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Сквозь песочные часы я видел тебя
Ты ускользаешь
Когда зеркало раскололось, я звал тебя
И обернулся услышать твои слова
Хотя бы сегодня
Мне страшно
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Наблюдаю за каждым движением
В своей глупой игре возлюбленного
В этом бесконечном океане
Наконец-то возлюбленные не знают стыда
Превращение и возвращение
К некоторой тайне внутри
Наблюдая в медленном движении
Как ты оборачиваешься и говоришь
Перевожу дыхание
Перевожу дыхание
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Первая рана самая глубокая (Cat Stevens)
Я бы отдал тебе моё сердце
Но есть некто, кто его ранил.
Она забрала у меня всё
Но если захочешь, я попробую любить снова
Но если захочешь, я попробую любить снова.
Малыш, я буду пробовать любить снова, но я знаю.
Первая рана самая глубокая, Малышка,
Я знаю, первая рана самая глубокая.
Когда я хочу счастья, она отталкивает.
Когда я хочу любви, она ноет.
Я все еще хочу, чтобы ты была рядом,
чтобы утешить, успокоить.
И я дам тебе попытку,
И если захочешь, попробую любить снова
И я дам тебе попытку,
Если захочешь, я попробую любить снова
Я попытаюсь любить снова
Первая рана самая глубокая, малышка,
Я знаю, первая рана самая глубокая.
Когда я хочу счастья, она отталкивает.
Когда я хочу любви, она ноет.
Я бы отдал тебе моё сердце
Но есть некто, кто его ранил.
Она забрала у меня всё
Но если захочешь, я попробую любить снова
Но если захочешь, я попробую любить снова.
Малыш, я буду пробовать любить снова, но я знаю.
Первая рана самая глубокая, Малышка,
Я знаю, первая рана самая глубокая.
Когда я хочу счастья, она отталкивает.
Когда я хочу любви, она ноет.
Я все еще хочу, чтобы ты была рядом,
чтобы утешить, успокоить.
И я дам тебе попытку,
И если захочешь, попробую любить снова
И я дам тебе попытку,
Если захочешь, я попробую любить снова
Я попытаюсь любить снова
Первая рана самая глубокая, малышка,
Я знаю, первая рана самая глубокая.
Когда я хочу счастья, она отталкивает.
Когда я хочу любви, она ноет.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Пепел
Белый пепел в душе напомнит о нас
В те дни,когда мы были вместе...Слезы из глаз....
Так сложно поверить,так сложно понять
Почему?...бесконечность пытаясь обнять
Мы идем по осколкам стекла в пустоте
И лишь поздно понимаем--мы на дне...
Теперь остается идти только выше
С нуля все начать,не упасть уже ниже...
Мы будем в небеса идти с тобой вместе
Продвигаться вперед,но не стоять на месте...
Теперь я чувствую счастье от маленькой встречи
А раньше лишь боль,теперь стало легче
Я чувствую ты рядом,ты где-то со мной
Но только не уходи,я живу лишь тобой!...
Белый пепел в душе напомнит о нас
В те дни,когда мы были вместе...Слезы из глаз....
Так сложно поверить,так сложно понять
Почему?...бесконечность пытаясь обнять
Мы идем по осколкам стекла в пустоте
И лишь поздно понимаем--мы на дне...
Теперь остается идти только выше
С нуля все начать,не упасть уже ниже...
Мы будем в небеса идти с тобой вместе
Продвигаться вперед,но не стоять на месте...
Теперь я чувствую счастье от маленькой встречи
А раньше лишь боль,теперь стало легче
Я чувствую ты рядом,ты где-то со мной
Но только не уходи,я живу лишь тобой!...
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Отравленное сердце (Ramones)
Никто не думал он выживет, беспомощный ребенок,
будет идти барабанной поступью сзади.
Окружит тебя мечтой, никогда не отпустит,
не позволит смеяться или улыбаться, не тебе.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Подружившись с бездомным,
его подобие улыбки бросает меня в дрожь.
Опасность на каждом углу, но я в порядке,
иду по улицам, гоню прошлое.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Отравленное сердце,
отравленное сердце,
отравленное сердце,
да.
Ты знаешь, за жизнь надо платить
инстинкт поэта - найти себя.
Беспорядок пред глазами,
ничто не заставляет держаться, но он выживает.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Отравленное сердце
Никто не думал он выживет, беспомощный ребенок,
будет идти барабанной поступью сзади.
Окружит тебя мечтой, никогда не отпустит,
не позволит смеяться или улыбаться, не тебе.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Подружившись с бездомным,
его подобие улыбки бросает меня в дрожь.
Опасность на каждом углу, но я в порядке,
иду по улицам, гоню прошлое.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Отравленное сердце,
отравленное сердце,
отравленное сердце,
да.
Ты знаешь, за жизнь надо платить
инстинкт поэта - найти себя.
Беспорядок пред глазами,
ничто не заставляет держаться, но он выживает.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Я просто хочу уйти из этого мира,
'потому что у каждого - отравленное сердце.
Отравленное сердце
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Она ушла
Она ушла. И воспаленный разум
Впервые за два года отдохнул.
Она ушла. Без крика, молча. Сразу.
Чтоб на последнее никто не посягнул.
Она ушла. Ни пленки, ни записки.
Она ушла, легко захлопнув дверь.
Она ушла – в тугой комок все мысли.
Она ушла туда, где нет потерь.
Она ушла. Она давно хотела.
Устала быть ненужной, неживой.
Она раскрыла створку и – взлетела…
Надеясь на обещанный покой.
Она ушла. Кому-то стало легче.
Кто волком взвыл. А кто-то поседел.
Она ушла в холодный зимний вечер.
И как всегда осталась не у дел.
Она ушла, а кто-то поздно понял,
Как сильно он ее одну любил.
Она ушла. Кому-то было больно.
А кто-то до сих пор не позвонил…
Она не верила в жизнь после смерти,
И, значит, не боялась пустоты.
Она ушла. Остался только ветер,
Прозрачно-странно белые цветы
(Она их до безумия любила),
Кассеты и тетради на столе…
Она ушла. Вершина ее силы
В стеклянно-одиноком январе.
……………………………
Она ушла. Не будет больше сказок,
И нет стихов о боли и любви.
Она ушла. Без крика, молча. Сразу.
Тихонько, чтобы слезы скрыть свои.
Она ушла. И воспаленный разум
Впервые за два года отдохнул.
Она ушла. Без крика, молча. Сразу.
Чтоб на последнее никто не посягнул.
Она ушла. Ни пленки, ни записки.
Она ушла, легко захлопнув дверь.
Она ушла – в тугой комок все мысли.
Она ушла туда, где нет потерь.
Она ушла. Она давно хотела.
Устала быть ненужной, неживой.
Она раскрыла створку и – взлетела…
Надеясь на обещанный покой.
Она ушла. Кому-то стало легче.
Кто волком взвыл. А кто-то поседел.
Она ушла в холодный зимний вечер.
И как всегда осталась не у дел.
Она ушла, а кто-то поздно понял,
Как сильно он ее одну любил.
Она ушла. Кому-то было больно.
А кто-то до сих пор не позвонил…
Она не верила в жизнь после смерти,
И, значит, не боялась пустоты.
Она ушла. Остался только ветер,
Прозрачно-странно белые цветы
(Она их до безумия любила),
Кассеты и тетради на столе…
Она ушла. Вершина ее силы
В стеклянно-одиноком январе.
……………………………
Она ушла. Не будет больше сказок,
И нет стихов о боли и любви.
Она ушла. Без крика, молча. Сразу.
Тихонько, чтобы слезы скрыть свои.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Одна сижу я у окна,
догадками томима:
Куда ушёл,зачем не шлёт
вестей дружок любимый ?
Ещё и пудра на плечах
лежит, меня тревожа,
Но пылью занавес пропах,
и запылилось ложе.
Поблёкли краски на лице,
я зеркальце забыла
И тучи чёрные волос
свободно распустила........
Устала в даль глядеть - коня
знакомого не видно
И нити-слёзы жгут меня ..
Как грустно , как обидно!...
догадками томима:
Куда ушёл,зачем не шлёт
вестей дружок любимый ?
Ещё и пудра на плечах
лежит, меня тревожа,
Но пылью занавес пропах,
и запылилось ложе.
Поблёкли краски на лице,
я зеркальце забыла
И тучи чёрные волос
свободно распустила........
Устала в даль глядеть - коня
знакомого не видно
И нити-слёзы жгут меня ..
Как грустно , как обидно!...
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
О чем молчат памятники
Родная, как ты без меня?
Чуть больше года… (А казалось - вечность…)
Ты рада или нет короткой встрече?
А я полгода(больше?) ждал тебя.
Родная, ну как жизнь? …Всё под откос?...
А ты теперь какая-то другая…
Была ведь рыжая? И что, теперь… седая?...
Ах, это просто краска для волос…
Родная, я… я очень жду тебя.
Не торопи события, и все же…
Да нет, забудь! Ведь ты меня моложе
На 30 с лишним. Но я жду тебя.
Родная… ты… пожалуйста, иди!
Невыносимо расставаться, знаю.
Иди! Иди, пожалуйста, родная!
Да будет свет на всем твоем пути…
Спасибо, что ты помнишь. Все пустяк:
Кальян и водка, секс и сигареты,
И на столе чужих мужчин портреты…
Прощаю все, уж если что не так.
Ну все. Люблю. Теперь иди, родная!
Так больно тебя встретив, не обнять.
Ушла. Ушла дни снова прожигать.
И я пойду… в свои застенки рая.
Родная, как ты без меня?
Чуть больше года… (А казалось - вечность…)
Ты рада или нет короткой встрече?
А я полгода(больше?) ждал тебя.
Родная, ну как жизнь? …Всё под откос?...
А ты теперь какая-то другая…
Была ведь рыжая? И что, теперь… седая?...
Ах, это просто краска для волос…
Родная, я… я очень жду тебя.
Не торопи события, и все же…
Да нет, забудь! Ведь ты меня моложе
На 30 с лишним. Но я жду тебя.
Родная… ты… пожалуйста, иди!
Невыносимо расставаться, знаю.
Иди! Иди, пожалуйста, родная!
Да будет свет на всем твоем пути…
Спасибо, что ты помнишь. Все пустяк:
Кальян и водка, секс и сигареты,
И на столе чужих мужчин портреты…
Прощаю все, уж если что не так.
Ну все. Люблю. Теперь иди, родная!
Так больно тебя встретив, не обнять.
Ушла. Ушла дни снова прожигать.
И я пойду… в свои застенки рая.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Нет в мире света и нет в мире дня,
Я умираю, умираю одна.
Катана прошла по руке как огонь,
Горячая кровь потекла на ладонь.
Звуки померкли, вокруг пустота,
Нет больше места здесь для меня.
Боль поселилась навеки в душе,
Солнце убито, погасло во мне.
Черные слезы текут по щекам,
Но боль связала по рукам и ногам.
Темнота сгустилась, не давая дышать,
Рухнула жизнь, бесполезно бежать.
Вырвано сердце холодной рукой,
Разбились мечты, окруженные тьмой.
Пламя погасло, из глаз льется боль,
В открытые раны сыпется соль.
Жнец стоит у меня за спиной,
Кровь льет из запястья красной водой.
Я делаю шаг навстречу судьбе,
Но жнец стоит на пути подобно стене.
Черны как ночь его глаза,
В них нет эмоций, есть лишь пустота.
Не знает страданий мрака созданье,
Ему не нужно искать покаянья.
«За что? За что мне эта боль?
Прошу тебя, Великий, забери меня с собой!»
Жнец лишь улыбнулся и шепотом сказал:
«За то, что жизнь свою разбила ты о сотни острых скал.
Твое бессмертье – вот твое проклятье,
И от него ты не найдешь заклятья.
Служить мне – вот твоя судьба,
Другого ты не знаешь и не узнаешь никогда.
Скажи, дитя, зачем ко мне взывала?
Ведь ты могла спасти себя, но ты не стала.
Чего ты хочешь от меня теперь?
Знай, Ворон Смерти, в рай закрыта тебе дверь».
«Я знаю, что для мира я мертва,
И солнца не увижу никогда…
Но неужели у меня нет права на любовь?
И почему должна была пролиться его кровь?»
«Судьба своей жертвой его избрала,
Он был обречен умереть от огня.
Смирись со смертью, Ворон Ада,
Смирись и уходи из ледяного сада».
Жнец повернулся и стал уходить,
У смерти нет времени со мной говорить…
«Постой, Великий, ты не ответил на другой вопрос!»
«Не стоит, Ворон. Хватит слез».
«Прошу тебя, Жнец, ответь мне!
Моя душа и так уже на дне…
Скажи, Хозяин, каков же твой ответ?»
«Мой Ворон, права на любовь у тебя давно уже нет».
Я умираю, умираю одна.
Катана прошла по руке как огонь,
Горячая кровь потекла на ладонь.
Звуки померкли, вокруг пустота,
Нет больше места здесь для меня.
Боль поселилась навеки в душе,
Солнце убито, погасло во мне.
Черные слезы текут по щекам,
Но боль связала по рукам и ногам.
Темнота сгустилась, не давая дышать,
Рухнула жизнь, бесполезно бежать.
Вырвано сердце холодной рукой,
Разбились мечты, окруженные тьмой.
Пламя погасло, из глаз льется боль,
В открытые раны сыпется соль.
Жнец стоит у меня за спиной,
Кровь льет из запястья красной водой.
Я делаю шаг навстречу судьбе,
Но жнец стоит на пути подобно стене.
Черны как ночь его глаза,
В них нет эмоций, есть лишь пустота.
Не знает страданий мрака созданье,
Ему не нужно искать покаянья.
«За что? За что мне эта боль?
Прошу тебя, Великий, забери меня с собой!»
Жнец лишь улыбнулся и шепотом сказал:
«За то, что жизнь свою разбила ты о сотни острых скал.
Твое бессмертье – вот твое проклятье,
И от него ты не найдешь заклятья.
Служить мне – вот твоя судьба,
Другого ты не знаешь и не узнаешь никогда.
Скажи, дитя, зачем ко мне взывала?
Ведь ты могла спасти себя, но ты не стала.
Чего ты хочешь от меня теперь?
Знай, Ворон Смерти, в рай закрыта тебе дверь».
«Я знаю, что для мира я мертва,
И солнца не увижу никогда…
Но неужели у меня нет права на любовь?
И почему должна была пролиться его кровь?»
«Судьба своей жертвой его избрала,
Он был обречен умереть от огня.
Смирись со смертью, Ворон Ада,
Смирись и уходи из ледяного сада».
Жнец повернулся и стал уходить,
У смерти нет времени со мной говорить…
«Постой, Великий, ты не ответил на другой вопрос!»
«Не стоит, Ворон. Хватит слез».
«Прошу тебя, Жнец, ответь мне!
Моя душа и так уже на дне…
Скажи, Хозяин, каков же твой ответ?»
«Мой Ворон, права на любовь у тебя давно уже нет».
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Будь со мной,мне одной страшно
Там у тебя так тепло и странно
Забери меня бестрее к себе
Я так хочу к тебе.
Хочу чтоб ты знал-
Не оставлю тебя
все так как ты мечтал,
только забери меня...
Возми в руины свои
Красивого сердца
И согрею тебя
ТОлько открой свою дверцу.
Отпопри замки и пусти меня
Я слезами своими согрею тебя...
Окутаю ресницами и никогда не отпущу
Только быть со мною тебя я прошу.
Там у тебя так тепло и странно
Забери меня бестрее к себе
Я так хочу к тебе.
Хочу чтоб ты знал-
Не оставлю тебя
все так как ты мечтал,
только забери меня...
Возми в руины свои
Красивого сердца
И согрею тебя
ТОлько открой свою дверцу.
Отпопри замки и пусти меня
Я слезами своими согрею тебя...
Окутаю ресницами и никогда не отпущу
Только быть со мною тебя я прошу.
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Любовь
Сердце больше не бьется
В венах стынет кровь
Ко мне он уже не вернется
Его забрала любовь..
В тот день я бежала из дома
Под липким,холодным дождем
Все тело ныло от излома
Что был на сердце моем..
Найдя его без признаков жизни
Кровавый кафель был залит водой
А он мне еще говорил при жизни
Что не смерится со судьбой
Теперь на асфальте лежала
И сверху был виден мост
Я тихо глаза закрывала
Полные предательских слез...
Сердце больше не бьется
В венах стынет кровь
Ко мне он уже не вернется
Его забрала любовь..
В тот день я бежала из дома
Под липким,холодным дождем
Все тело ныло от излома
Что был на сердце моем..
Найдя его без признаков жизни
Кровавый кафель был залит водой
А он мне еще говорил при жизни
Что не смерится со судьбой
Теперь на асфальте лежала
И сверху был виден мост
Я тихо глаза закрывала
Полные предательских слез...
Я где-то читал о людях, что спят по ночам, ты можешь смеяться- клянусь я читал это сам!(с)
Крылья Бабочки
Небеса в огне в наших глазах,
Мы останавливаемся во времени.
И кровь на наших руках - это вино
Мы предлагаем в качестве жертвы.
Ну давай же, покажи им, что любишь,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души, любовь моя,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души...
Бесконечно снисходительное милосердие,
Мы рядом на коленях.
И ад замерзает на наших глазах
И боги склоняются пред нашим преступлением
Ну давай же, покажи им, что любишь,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души, любовь моя,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души...
Не отпускай
Свидание с концом (TurboNegro)
Иду по улице и что я вижу
Грязь подступает ко мне
Хорошо, я действительно хочу этого
О да, я должен пережить это
Ну давай детка станцуй снова
И будь мне другом
Слияние Зевса и Spartacusа
На свидании с концом
С концом, да
Сталь
Spandex, чтобы я встал на колени, да
Для тебя это будет электрошоком
Я продемонстрирую тебе электрический рок
Ну давай детка станцуй снова
И будь мне другом
Слияние Зевса и Spartacusа
На свидании с концом
С концом, да
С концом, о да
С концом, о да
Ну давай же
Хорошо выглядеть и ощущать себя чистым
Классика на сцене
Автомобили проезжают мимо, им не везёт
Глазное яблоко увядает
Небеса в огне в наших глазах,
Мы останавливаемся во времени.
И кровь на наших руках - это вино
Мы предлагаем в качестве жертвы.
Ну давай же, покажи им, что любишь,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души, любовь моя,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души...
Бесконечно снисходительное милосердие,
Мы рядом на коленях.
И ад замерзает на наших глазах
И боги склоняются пред нашим преступлением
Ну давай же, покажи им, что любишь,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души, любовь моя,
Оборви крылья бабочки.
Ради своей души...
Не отпускай
Свидание с концом (TurboNegro)
Иду по улице и что я вижу
Грязь подступает ко мне
Хорошо, я действительно хочу этого
О да, я должен пережить это
Ну давай детка станцуй снова
И будь мне другом
Слияние Зевса и Spartacusа
На свидании с концом
С концом, да
Сталь
Spandex, чтобы я встал на колени, да
Для тебя это будет электрошоком
Я продемонстрирую тебе электрический рок
Ну давай детка станцуй снова
И будь мне другом
Слияние Зевса и Spartacusа
На свидании с концом
С концом, да
С концом, о да
С концом, о да
Ну давай же
Хорошо выглядеть и ощущать себя чистым
Классика на сцене
Автомобили проезжают мимо, им не везёт
Глазное яблоко увядает